Заря Севера от 12.09.1968 № 110. Страница жизни
Маленький пароходик «Норд» недовольно прогужед и, дымя короткой трубой, отошел от пристани. Реденькая толпа провожающих, слабо размахивая руками, стала уменьшаться. И только тогда Рая поняла, что уезжает, что это всерьез.
Солнце катилось по вершинам деревьев, искрясь бликами по мелким чешуйкам волн, скрипел и трясся пароход, а она стояла на палубе, ошеломленная красотой тайги. Все было ново, привлекательно и немного страшновато от неизвестности, от неясного будущего, которое приближалось с каждым оборотом колеса, бьющего о воду. Где-то живут люди, с которыми ей придется встерчаться, где-то тот поселок и тот длом, в котором она будет жить. Мысли набегали друг на друга, круглые и тугие, как бегущие за кормой волны, они скользили, как невидмые ниты, сплетаясь в толстый канат, и этот канат тянется из ее прожитой жизни в настоящее терводное и манящее.
Рая почувствовала, что стало прохладно. Солнце скрылось за изломанной стеной тайги, появились первые родкие пугливые звезды. Она заметила, что вода в реке стала коричневой, и берега придвинулись к пароходу.
Утром Рая проснулась от толчка. Пароходик причаливал к берегу. На обрыве стояли люди. Они нетерпеливо размахивали руками, показывая, кк лучше причалить. Большие лохматые собаки, повизгивая, смотрели на пароход. Ветхие домишки жались к берегу, как бы заглядывая подслеповатыми любопытными окнами под обрыв. На кольях оград висели сети. Боьшие и маленькие лодочки лежали на берегу или покачивались на воде. У полосатого столба чадил догорающий костер. Сизый туман дымился над водой и синел между деревьями на другом берегу. По трапу сошли несколько человек, сгрузили почту. Пароходик, шлепая колесами, отошел от берега, над которым вились синие стрижи, и пошел дальше.
А с берега маленькая группа людйе отчаянно махала руками, как бы желая задержать пароход, остановить, не дать ему скрыться за поворотом.
- Ты доктур? – удивленно переспросил старик-эвенк, придерживая погасшую, коротенькую, как он сам, трубочку. – Хоти скорей, шибко ехать надо.
Рая уивдела то, на чем ей предстояло ехать дальше: маленькую вертлявую лодочку. Старик ловко забрался на удобное кормовое сиденье, жестом приглашая и ее последовать его примеру.
Рая переступила борт, лодка резко качнулась, и они едва не перевернулись.
Стоял сентябрь. Яркие солнечные дни были последним прощальным приветом лета. Березы трепетали пожелтевшими листьями и казалось, что сотни желтых бабочек сели не дерево и машут крыльями. Посвистывая крыльями, пролетали чирки. Вот уже вторйо день Рая гребет двухлопастным веслом: справа – слева, справа – слева. Усталость окутывает липкой паутиной, немеют руки, на опрухших ладонях лопаются темно-красные бугорки.
Старик-эвенк чуствует себя прекрасно, легонько пошевеливая веслом. «Он и не устал, кажется», - думает Рая. И снова журчит коричневая вода, ксручиваются тонкие воронки под веслами. День тянется медленно, нехотя, как обласок, на котором плывут старый эвенк, кореннйо житель этой местнсоти, знающий все реки и речушки, все тропы и зимовья, и девушка, маленькая, с тугой косой, в простом платьице, едущая работать в дальний таежный поселок. Молчит старик, пуская дым, ласково лижут волны черынй бок лодочки. Подмытая береза наклонилась над водой, оупстив ветки, и они, как живые, шевелятся, стараясь оттолкнуться от воды. Узловатые корни вчепились в зеслю обрыва, береза старается удержаться на своем старом месте, но видно, что она скоро рухнет в коричневую воду и уплывает к дальним неизвестным берегам.
Рая гребет медленно, река сопротивляется, и легонький вначале обласок кажется, не двигается совсем. Руки опускаются, налитые чем-то тяжелым, ноющим, в усталой спине, кажется, забит кол, хочется встать, выскочить на берег и упасть на траву, но Рая гребет: справа – слева, справа – слева.
На четвертые утки они добрались до Орловки, где Рае и предстояло работать в фельдшерско-акушерском пункте.
Поселок был маленький, уютный, а вокруг шумящая тайга. Основную массу жителей составляли эвенки. Поселилась Рая в комнатке при больнице.
Весть о сильной девушке, которая умеет плавать на обласке, быстро разнеслась по поселку. Больные приходили, не стесняясь, безбоязненно, на вопрос, что болит, отвечали просто, веря в могущество восемнадцатилетней девушки:
-Сам смотри, все знаешь.
Полетели дни. Рая отдалась рабоет, епревязывала, выписывала лекарство, принимала роды.
А однажды Рая увидела чьи-то огромные следы около больницы. Она спросила у одного эвенка о них.
-Так это, паря, медведь мал-мало ходил, - ответи тот так просто, как будто речь шла о кошке, перебежавшей дорогу.
Рая испугалась и реоешли жить к подруге, которая работала учительницей в школе. Скоро Раису избрали секретсрем комсомольской организации, потом заседателем суда, а через некоторое время она стала депутатом сольского Совета. Ни одинг праздник не обходился без выступлений художественнйо самодеятельности, в коорой она принимала живейшее участие.
Зима. Несколько охотников отправилось в Тигин бор. Из-за пурги эвенки растеряли оленей, многие животные болели. Рая с провожатыми полпути проехали на оленях, а остальное расстояние преодолевала пешком на широких оленях.
Путь был нелегок. С аптечкой за плечами, в теплой меховой одежде, спотыкаясь и падая, она спешила вслед за провожатыми к больным охотникам. Казалось, силы уже на исходе, и она больше не сможет идти. Вожатый обернулся:
-Однако мы их нашли, чую, дымом несет.
-Значит, скоро дойдем, - решиал Рая. Но это скоро тянулось долго, целую вечность, а, может, всего полчаса. Она стала отставать, все больше коряг цеплялаось за лыжи. Вдруг пришла мысль. Что из-за ее слабости кто-то может погибнуть, не дождавшись помощи, и она, преодолевая усталость, пошла быстрй. Рая нагнала проводника, а потом и перегнала. Уставший пожилой мужчина удивленно вскинул голову, что-то пробормотав. Показались чумы. Все обошлось благополучно, и Рая была рада вдвойне, она смогла победить себя, победить и выстоять перед суровой тайгой.
Шло время, зимы сменялись веснами, проелтало короткое, звенящее от комаров лето, и снова зима. Рая повзрослела, накопился значительный опыт медицинского работника. Летом в свободное время она вместе с подругами выходила на берег Кети встерчать пароход.
Дурманяще цвела белыми ъхлопьями черемуха, бродил по поселку хмельной аромат тайги, от которого захватывало дыхание, и волнующее чувство нполняло грудь какой-то низъяснимой тревогой о чем-то, возможно, уже потерянном. И тогда заползала тоска одиночества в самую душу, и уже не нужны ни работа, ни похвальные отзывы. Хотелось бросить все и уехать из этой глуши, куда почта приходит с двухнедельным опозданием, а моды, о модах говорить не приходится, какие наряды, если порой бывает туговато с продуктами.
-Уехать, уехать, - бьется мысль в висках. А куда уехать? Зачем? Кто ее ждет?
Вот прошло четыре года. Как она приехала в поселок. Четыре раза оедвались зеленью березки под окном маленькой больницы, и четыре раза желтели и облетали с них листья. Четыре года, четыре длинных год промелькнули как две недели. Рая приезжала в райцентр попросить отпуск и каждый раз возвращалась обратно.
-Некем заменить, - ответили ей в райздраве.
И она уезжала в свой поселок.
Как же будут без нее, случись что, не будет своевременно оказана помощь, может быть, несчастье, думала она. Уехать нельзя, она нужна. Рая припоминала случаи из своей практики, когда жизнь людей зависела от нее, от ее способностей, ловкости. Часто ей приходилось на нартах, на обласках добираться до больных, где в ветхих чумах ждали ее помощи, верили этйо девушке.
Эвенки – народ, скупой на похвалу, изх трудно удиивть выносливостью и стойкостью, но они удивились силе человека, не привыкшего к тайге, нге знающего ее тонких премудростей и глубоких тайн.
Сейчас Раиса Романовна Дорохова работает в Центральнинской больнице. Около полутора тысяч новых граждан встертили ловкие руки Раисы романовны за ее пятьдесят лет работы акушеркой. Так и осталась она жить в этом труднос, полюбившемся крае.
В. Марченко
Заря Севера от 12.09.1968 № 110 (2299)
