Редъярд Киплинг — различия между версиями

Материал из НБ ТГУ
Перейти к: навигация, поиск
Строка 22: Строка 22:
  
 
Переводы новелл выполнены для томской газеты одним из старейших сотрудников сибирской прессы, этнографом А.К. Ордынским. Подчеркивая экзотичность произведения, томский переводчик сохранил в тексте часть наиболее яркой культурно-специфической лексики, придающей тексту сходство с газетным очерком и создающей у читателя эффект «погружения» в чужой топос: «сагиб», «будмаш», «pahari», «memsahib». Вместе с тем необходимо заметить, что культуронимы сообщаются читателю дозировано. Томский переводчик явно избегает перегруженности текста лингвострановедческой информацией, которая потенциально может затруднить понимание смысла. В большей степени адаптированными предстают и образы киплинговских героев. Выбранная переводчиком стратегия наиболее ярко проявляется в способах передачи индивидуальных речевых характеристик персонажей, в силу чего образы киплинговских героев в томском переводе предстают несколько сниженными, поскольку переводчик приспосабливает их к шаблонному представлению о том, какими должны быть, к примеру, малообразованный слуга-туземец и бедная девушка, обманутая мужчиной. Иначе в переводе звучит и голос рассказчика. У Киплинга сжатое и бесстрастное повествование опирается на объективный материал (факты и события), а не на субъективные чувства и эмоции, которые присутствуют на имплицитном уровне. У Ордынского же они подвержены экспликации, что заметно искажает сдержанный, мужественный стиль оригинала. В томском переводе также переданы и даже усилены те синтаксические элементы, которые помогают создать иллюзию устного рассказа. Так, обращение к гипотетическому собеседнику/слушателю в оригинале трансформируется в переводе в прямые вопросы, расширяется пласт эмоционально-оценочной лексики. Подобные распространения приводят к тому, что повествователь в переводе наделяется функциями, которых он не имеет в оригинальном тексте – он начинает открыто осуждать или поддерживать героев. Таким образом, обращение томского переводчика к «индийским» рассказам Киплинга было созвучно интересу к экзотике, этнографическим и бытописательным деталям. Однако экзотический колорит в томских переводах сохраняется только отчасти на лексико-семантическом уровне, в то время как на уровне описания характеров оригинал подвергается значительной адаптации.
 
Переводы новелл выполнены для томской газеты одним из старейших сотрудников сибирской прессы, этнографом А.К. Ордынским. Подчеркивая экзотичность произведения, томский переводчик сохранил в тексте часть наиболее яркой культурно-специфической лексики, придающей тексту сходство с газетным очерком и создающей у читателя эффект «погружения» в чужой топос: «сагиб», «будмаш», «pahari», «memsahib». Вместе с тем необходимо заметить, что культуронимы сообщаются читателю дозировано. Томский переводчик явно избегает перегруженности текста лингвострановедческой информацией, которая потенциально может затруднить понимание смысла. В большей степени адаптированными предстают и образы киплинговских героев. Выбранная переводчиком стратегия наиболее ярко проявляется в способах передачи индивидуальных речевых характеристик персонажей, в силу чего образы киплинговских героев в томском переводе предстают несколько сниженными, поскольку переводчик приспосабливает их к шаблонному представлению о том, какими должны быть, к примеру, малообразованный слуга-туземец и бедная девушка, обманутая мужчиной. Иначе в переводе звучит и голос рассказчика. У Киплинга сжатое и бесстрастное повествование опирается на объективный материал (факты и события), а не на субъективные чувства и эмоции, которые присутствуют на имплицитном уровне. У Ордынского же они подвержены экспликации, что заметно искажает сдержанный, мужественный стиль оригинала. В томском переводе также переданы и даже усилены те синтаксические элементы, которые помогают создать иллюзию устного рассказа. Так, обращение к гипотетическому собеседнику/слушателю в оригинале трансформируется в переводе в прямые вопросы, расширяется пласт эмоционально-оценочной лексики. Подобные распространения приводят к тому, что повествователь в переводе наделяется функциями, которых он не имеет в оригинальном тексте – он начинает открыто осуждать или поддерживать героев. Таким образом, обращение томского переводчика к «индийским» рассказам Киплинга было созвучно интересу к экзотике, этнографическим и бытописательным деталям. Однако экзотический колорит в томских переводах сохраняется только отчасти на лексико-семантическом уровне, в то время как на уровне описания характеров оригинал подвергается значительной адаптации.
 
+
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::В.Н. Горенинцева
 
== Библиография сибирских газет ==
 
== Библиография сибирских газет ==
 
   
 
   

Версия 09:59, 13 декабря 2017

Редьярд Киплинг (Joseph Rudyard Kipling) 1865–1936

Творческая биография

Редъярд Киплинг (Joseph Rudyard Kipling, 1865–1936) – английский писатель, поэт и новеллист. Киплинг с детства увлекся литературой и начал писать. Когда ему исполнилось 17 лет, Киплинг устроился на работу помощником редактора в «Гражданскую и военную газету», выходившую в Лахоре (Британская Индия), где и публиковал свои первые стихи и рассказы. В 1888 г. опубликован первый сборник прозы «Простые рассказы с гор» (Plain Tales from the Hills, 1888), а затем и сборник рассказов «Три солдата» (Soldiers Three, 1888)и др.). В 1892 году Киплинг женится, в том же году уезжает с женой в США, где живет до возвращения в Англию в 1896 году. В этот период он выпускает сборник стихов «Песни казармы» (Barrack-Room Ballads, 1892), пишет «Книгу джунглей» (The Jungle Book, 1894) и «Вторую книгу джунглей» (The Second Jungle Book, 1895). Новеллист произвел на викторианскую Англию сильное впечатление своими весьма необычными рассказами, сочетавшими привычный экзотический колорит Востока с непривычными образами героев – людей скромного социального статуса либо индусов, чья психология оставалась для англичан загадкой. Непривычен был и язык его рассказов: английский писатель смело использовал сказовые формы и внелитературные элементы (язык улицы, сленг, профессиональный жаргон). В 1899 г. Киплинг проводит несколько месяцев в Южной Африке, после чего выходит роман «Ким» (Kim, 1899), который считается одним из лучших романов писателя. В Африке он начинает подбирать материал для новой детской книги «Просто сказки» (Just So Stories, 1902).

В этом же году Киплинг перебирается в Англию, где он пишет свои знаменитые книги «Пак с Холмов» (Puck of Pook’s Hill, 1902) и «Награды и феи» (Rewards and Fairies, 1902) – сказки Старой Англии, объединённые рассказчиком – эльфом Паком, взятым из пьес Шекспира. По мнению Д.М. Урнова, Киплинг становится «влиятельнейшей из стилистических сил, выдвинутых на рубеже XIX–XX веков английской литературой» [1]. Киплинг первым из англичан получил Нобелевскую премию по литературе. Вслед за этим университеты Торонто, Парижа, Афин и Страсбурга также проявили уважение к необыкновенному таланту Киплинга, удостоив его своих высших наград. Киплинг являлся обладателем почетных степеней Кембриджского, Оксфордского, Даремского и Эдинбургского университетов. Его произведения по праву считаются жемчужиной мировой классики.

Творчество Редьярда Киплинга в сибирской периодике рубежа XIX−XX вв.

Обложка к изданию книги Р. Киплинга «Просто сказки» (Just So Stories)изданной в 1912 г. Иллюстрации Дж.М. Глисона
Обложка к изданию книги Р. Киплинга «Просто сказки» (Just So Stories)изданной в 1912 г. Иллюстрации Дж.М. Глисона

В России о Киплинге заговорили с начала 1890-х гг., практически одновременно с пришедшей к нему популярностью на родине. Первые русские критики Киплинга, во многом основываясь в своих суждениях на мнении зарубежных исследователей, формировали русский миф о нем как о «певце экзотического Востока», писателе-демократе, продолжателе традиций Диккенса [2]. Во время англо-бурской войны, обострившей отношения России и Британии и заставившей думать о возможном столкновении интересов двух держав, этот миф претерпел определенную трансформацию. Русская рецепция Киплинга преломлялась через идеологические установки: писатель перестал быть экзотическим художником. То, что еще вчера воспринималось как экзотика, теперь звучало как апология империализма. Русские периодические издания клеймили Киплинга – выразителя стремлений британского джингоизма, обвиняли его в ненависти к России. «Скороговоркой отдавая дань его литературной одаренности, Киплинга всегда будут отлучать от общечеловеческого контекста» [3].

Литературная критика

Томская рецепция Р. Киплинга развивалась в русле общероссийских тенденций, обусловленных событиями англо-бурской войны и внешней политикой России по отношению к Британии. Первым критическим заметкам о Р. Киплинге, появившимся в томской периодике вскоре после окончания англо-бурской войны, присущи настроения, свойственные всей дореволюционной российской киплингиане. Эти публикации принадлежали постоянному автору рубрики «Библиография», подписывавшемуся криптонимом «Л.С.». В заметке, опубликованной в № 168 [1] «Сибирской жизни» за 1902 г., критик, сообщая о сборнике Киплинга «По склонам Нагорья и трущобам Калькутты», очень сдержан в своих оценках. Осторожно признавая автора остроумным рассказчиком, он, тем не менее, увидел у него высокомерное отношение к туземцам как к низшей расе. Сомнению подвергалась и достоверность описываемых Киплингом событий: критик уличал его в идеализации реального положения дел в английской колонии, сотрясаемой голодовками и возмущениями местного населения. Подводя итог, томский автор выражал сомнения, что Киплинг мог бы заинтересовать сибирского читателя: «Даже тонкий юмор писателя, будучи полным намеков на индийские условия, вряд ли мог бы быть оценен по достоинству». Любопытно, что в библиографической заметке в № 107 [2] «Сибирской жизни» за 1903 г. тот же критик высказывал явно противоположную точку зрения. Рассуждая о Киплинге как о выразителе империалистических интересов Англии, он, тем не менее, признавал, что в своих ранних рассказах писатель выступал как искренний защитник интересов индийских туземцев. «В рассказах об индийской жизни, – писал «Л.С.», – сочувствие Киплинга полностью на стороне угнетенных англичанами индусов».

Наиболее заметной публикацией, в целом обобщающей отношение томской критики к Р. Киплингу, стал «портрет» писателя, вошедший в небольшой цикл литературных миниатюр П.Н. Бражникова, посвященных западноевропейским писателям, опубликованный в № 26 [3] «Сибирской жизни» за 1909 г. Своеобразную «портретную галерею» томский критик предваряет просветительской установкой: вызвать у провинциального неискушенного читателя желание глубже познакомится с бесспорно талантливыми современными западноевропейскими авторами. По замыслу Бражникова, в миниатюрах были представлены писатели от каждой крупной европейской державы, обладающие огромной популярностью, наиболее ярко отражающие национальные литературные тенденции и способные объединить вокруг себя молодых литераторов. Англию в этом списке представлял Р. Киплинг. «Писатель в пространстве, писатель-путешественник», по мнению критика, Киплинг – высокоодаренный автор, к достоинствам которого можно причислить глубокую наблюдательность, неподдельный юмор и глубокие знания. В отличие от «Л.С.», увидевшего в рассказах Киплинга идеализацию реальности, Бражников не подвергал сомнению достоверность экзотичных картин, созданных английским писателем, и, более того, видел в этом художественный прием: роскошь и сочность красок экзотической природы Индии нужны, чтобы показать ужасающую бедность простого народа. Категорическое неприятие встречает у Бражникова шовинизм Киплинга. Талант писателя, поставленный на службу узконациональным интересам, критик противопоставлял «всечеловечному» гению Л.Н. Толстого, а «реки крови и море трупов» последних киплинговских произведений – «тихому голосу из Ясной Поляны, пытающемуся донести до мира мысль о том, что Бог не в силе, а в правде». В заключение критик писал: «Талант Киплинга остается только громадным прожектором высокой культуры, направляющим свои яркие лучи на широкое пространство. <…> Он слишком ярко светит, от него не ускользнет ни одна мелочь, <…>, но этот талант не греет. Он демонстрирует только несокрушимую силу Англии, холодную в своем великолепии». Таким образом, можно заметить, что для томских критиков общественная позиция Киплинга и в этот период не заслонила ни его талант как писателя, ни гуманистический пафос его «индийских» рассказов. Уже сами попытки оценивать явления мировой литературы, не стесняясь своего самобытного взгляда, свидетельствуют о достаточно высоком уровне культурного развития сформировавшейся сибирской интеллигенции.

Переводы

В 1903 г. «Сибирский вестник» поместил на своих страницах переводы трех новелл из первого сборника Р. Киплинга «Простые рассказы с гор» (Plain Tales from the Hills, 1888). Две новеллы – «Мухаммад Дин» (The Story of Muhammad Din, 1886) (опубликована в № 194 [4] «Сибирского вестника» за 1903 г.) и «Лизбет» (Lispeth, 1886) (опубликована в № 197 «Сибирского вестника» за 1903 г.) – были уже известны русским читателям, новелла «Самообман» (In Error, 1887), опубликованная в № 197 [5] «Сибирского вестника» за 1903 г. ранее не переводилась. Личный опыт журналистский работы позволил Киплингу удачно синтезировать в новеллах элементы газетного репортажа и художественного вымысла: в свои рассказы, напоминающие небольшую газетную зарисовку, он вводит множество реальных и вымышленных географических названий, одинаково неизвестных читателю, диалектной и профессиональной лексики, описания деталей местного быта. Тем самым Киплинг создает ощущение объективности и достоверности описываемого им мира. Его новеллы органично «вливались» в беллетристический раздел томской газеты, где нередко публиковались этнографические и бытописательные очерки местных авторов. С другой стороны, привлекательным было уже само имя автора, особенно если учесть, что англо-бурская война закончилась всего год назад. В это время все газеты, включая и томские, заполнялись разнообразными публикациями о Трансваале, бурах, военных операциях англичан в Африке. Российское общество единодушно выступило на стороне небольшого африканского государства и горячо осудило захватническую политику Британской империи. Как и центральные издания, томские газеты последовательно формировали у читателя негативный образ Великобритании. Действия англичан назывались «неслыханным варварством», «политикой чемберленовского шовинизма», «возмутительным убийством», «фатальной, самоубийственной войной», «насильственными мерами»; англичан характеризовали как «мерзавцев», а Чемберлена как «злого гения английского империализма» [4]. Колониальные притязания Британской империи сталкивались со встречными интересами империи Российской, в сферу которых попадает прежде всего Индия. Средства массовой информации последовательно подготавливают русского читателя к мысли о неизбежности столкновения между двумя державами на этой почве: на страницах журналов читателя интригуют историческими справками о походах в Индию, публикуя разнообразную информацию социально-культурного характера. В таком геополитическом контексте восприятие творчества Киплинга трансформируется: теперь для русской общественно мысли Киплинг-демократ периода «индийских» рассказов отделен от Киплинга – «певца британского джингоизма». Таким образом, появление томских переводов из Киплинга в «Сибирском вестнике» можно рассматривать как отголоски общероссийских настроений, что подтверждается и выбором новелл, раскрывающих тему двуличности английской морали и ценности самобытной культуры Востока.

Переводы новелл выполнены для томской газеты одним из старейших сотрудников сибирской прессы, этнографом А.К. Ордынским. Подчеркивая экзотичность произведения, томский переводчик сохранил в тексте часть наиболее яркой культурно-специфической лексики, придающей тексту сходство с газетным очерком и создающей у читателя эффект «погружения» в чужой топос: «сагиб», «будмаш», «pahari», «memsahib». Вместе с тем необходимо заметить, что культуронимы сообщаются читателю дозировано. Томский переводчик явно избегает перегруженности текста лингвострановедческой информацией, которая потенциально может затруднить понимание смысла. В большей степени адаптированными предстают и образы киплинговских героев. Выбранная переводчиком стратегия наиболее ярко проявляется в способах передачи индивидуальных речевых характеристик персонажей, в силу чего образы киплинговских героев в томском переводе предстают несколько сниженными, поскольку переводчик приспосабливает их к шаблонному представлению о том, какими должны быть, к примеру, малообразованный слуга-туземец и бедная девушка, обманутая мужчиной. Иначе в переводе звучит и голос рассказчика. У Киплинга сжатое и бесстрастное повествование опирается на объективный материал (факты и события), а не на субъективные чувства и эмоции, которые присутствуют на имплицитном уровне. У Ордынского же они подвержены экспликации, что заметно искажает сдержанный, мужественный стиль оригинала. В томском переводе также переданы и даже усилены те синтаксические элементы, которые помогают создать иллюзию устного рассказа. Так, обращение к гипотетическому собеседнику/слушателю в оригинале трансформируется в переводе в прямые вопросы, расширяется пласт эмоционально-оценочной лексики. Подобные распространения приводят к тому, что повествователь в переводе наделяется функциями, которых он не имеет в оригинальном тексте – он начинает открыто осуждать или поддерживать героев. Таким образом, обращение томского переводчика к «индийским» рассказам Киплинга было созвучно интересу к экзотике, этнографическим и бытописательным деталям. Однако экзотический колорит в томских переводах сохраняется только отчасти на лексико-семантическом уровне, в то время как на уровне описания характеров оригинал подвергается значительной адаптации.

В.Н. Горенинцева

Библиография сибирских газет

1902

Л.С. Киплинг, Р. По склонам Нагорья и трущобам Калькутты (пер. с англ.) [рецензия] // Сибирская жизнь. – 1902. – № 168 (3 августа). – С. 5. (Подпись «Л.С.»)

1903

Л.С. Киплинг, Р. Рассказы-сказки (пер. с англ.) [рецензия] // Сибирская жизнь. – 1903. – № 107 (22 мая). – С. 3.

Киплинг, Р. Мухаммад Дин (пер. с англ.) / Р. Киплинг // Сибирский вестник. – 1903. – № 194 (8 сентября). – С. 2. Пер. Х. Ныдро [А.К. Ордынский]

Киплинг, Р. Лизбет (пер. с англ.) / Р. Киплинг // Сибирский вестник. – 1903. – № 197 (3 сентября). – С. 2–3. Пер. Х. Ныдро [А.К. Ордынский].

Киплинг, Р. Самообман (пер. с англ.) / Р. Киплинг // Сибирский вестник. – 1903. – № 197 (12 сентября). – С. 3. Пер. Х. Ныдро [А.К. Ордынский].

1909

П. Николаев (Бражников, П. Н.) Литературные портреты / П.Н. Бражников // Сибирская жизнь. – 1909. – № 26 (1 февраля). – С. 1.


Литература

  1. Урнов Д.М. Реальная и мнимая «объективность» в стиле Джозефа Конрада // Типология стилевого развития XIX в. М., 1977. С. 465–466.
  2. Дионео. Киплинг // Русские ведомости. 1894. 30 сентября. № 270. С. 2; Венгерова З. Киплинг // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 82-х т. СПб., 1895. Т. XV. С. 84-85.
  3. Красильников А.Г. След беззаконной кометы на русском небосводе (Киплинг в до- и послереволюционной России) // Литературные связи и литературный процесс. Ижевск, 1992. С. 200.
  4. См. об этом: Саржина О.В. Образ Англии в томской периодике периода англо-бурской войны // Европейская литература в зеркале сибирской периодики конца XIX – начала XX вв. Томск, 2009. С. 81–89.