А.Д. Григорьева – основатель Томской диалектологической школы
Содержание
Современные томские ученые – об А.Д. Григорьеве
Александр Дмитриевич Григорьев является основателем диалектологического направления, активно развивающегося в Томском государственном университете в настоящее время.
О. И. Блинова – один из самых активных ученых-идеологов, продолживших дело А.Д. Григорьева, пишет: «Год основания научной школы – 1917-й. Основоположник школы – первый декан историко-филологического факультета Томского государственного университета (ранее Императорского), заведующий кафедрой русского языка и словесности профессор А. Д. Григорьев. Он провел первые диалектологические экспедиции в села бывшей Томской губернии, заложил основы диалектологических штудий» [1. С. 125].
Биографии и научной деятельности А.Д. Григорьева посвящена отдельная статья Электронной энциклопедии Томского государственного университета, а также в алфавитном указателе «Русская эмиграция в Польше 1919-1945» (составители – А.Р. Мохоля, П.M. Лавринец) [2].
Научная, преподавательская и общественная деятельность А.Д. Григорьева как диалектолога
Диалектологическая деятельность А.Д. Григорьева отличается не только значимыми результатами в изучении фольклора и народной речи, но и активностью в продвижении диалектологии как научного направления, распространении его идей. Так, В 1903 г. А.Д. Григорьев выступает с инициативой о создании Московской диалектологической комиссии (создана в 1904 г.; с 1919 г. – Постоянная комиссия по диалектологии русского языка), поддержанной московскими лингвистами, в том числе – Д.Н. Ушаковым [3. С. 698]. В период работы в Томске А.Д. Григорьев становится организатором и первым председателем Общества этнографии, истории и археологии (1917 г.) [4], одним из аспектов деятельности которого становится организация сибирских диалектологических экспедиций.
В изданиях Томского государственного университета было опубликовано несколько наиболее значимых диалектологических работ А.П. Григорьева: например, «Русские говоры западной половины Николаевского уезда Самарской губернии» [5], «Программа для собирания сведений, необходимых для составления диалектологической карты русского языка в Сибири: Северно-великорусские и средневеликорусские говоры» [5], «Устройство и заселение Московского тракта в Сибири с точки зрения изучения русских говоров» [6].
В Томский университет А.Д. Григорьев прибыл уже сложившимся диалектологом, вооруженным значительным экспедиционным и исследовательским опытом. О своих исследовательских намерениях, связанных с Томским периодом работы, позже он напишет: «Оказавшись первым представителем кафедры русского языка и словесности в Томском университете, я поставил себе целью изучить мало известные еще в науке русские говоры Сибири, насколько позволят мои силы, небольшое количество свободного времени (при исполнении обязанностей по своей кафедре, деканству, проректуре и замещению родственных профессур) и создавшаяся обстановка (гражданская война и внутренние фронты)» [7. C. 26].
Сибирские диалектологические изыскания определили содержание научной и преподавательской деятельности А.Д. Григорьева в Томском университете. Здесь в 1921-1922 году он читает специальный курс «Русские старожильческие говоры Сибири».
Экспедиционная деятельность А.Д. Григорьева как диалектолога
Несмотря на крайнюю занятость, А.Д. Григорьев организует целый ряд диалектологических экспедиций по Сибири и за ее пределами, и во многих принимает личное участие. Вот список обследованных территорий, куда в период его руководства кафедрой русского языка и русской литературы историко-филологического факультета Томского университета отправлялись экспедиции из Томска с его участием (перечень приводит сам ученый в работе «Русские старожильческие говоры Сибири»):
(1) «летом 1918 года – «по Западной Сибири, направляясь через Самару, Балаково, Саратов и Воронеж в Ростов на Дону за семьей и возвращаясь из него через Саратов, Николаевск и Самару ару»; (2) «зимой 1918—19 гг. по Западной Сибири, направляясь за семьей через Омск, Тюмень и Екатеринбург в Пермь и Нытвинский завод и возвращаясь тем же путем обратно»; (3) «летом 1919 года по московскому тракту до Колывани и Новониколаевска на Оби (поездке в Каинск помешали беспокойства на барабинской части московского тракта)»; (4) «летом 1920 года по московскому и кузнецкому трактам в Кузнецк (конец поездки был испорчен не в меру ретивым председателем волостного исполкома в с. Прокопьевском)»; (5) «летом 1921 года по иркутскому тракту на р. Чулым и в г. Мариинск, причем мои два сотрудника по экспедиции студент Я. Старухин и студентка А. М. Щербакова произвели записи в восточной части Минусинского уезда Енисейской губернии»; (6) «летом 1922 года на пароходах по Томи и Оби в Новониколаевск при хлопотах о разрешении выехать из России в Польшу» [7. C. 28].
Наряду с записями устной бытовой речи – в экспедиционных материалах А.Д. Григорьева – целый ряд фактов фиксация текстов сказок, песен и др. памятников народного творчества, записанных в Сибири.
Проблематика диалектологических исследований
Экспедиционная деятельность дает основания для решения целого ряда научно-теоретических проблем, волнующих диалектологов того времени. Одной из них является проблема выявления критериев единства/разнообразия русских говоров, определения территориальных границ их функционирования.
В рамках ее решения А.Д. Григорьев обсуждает содержание понятия «старожил» - как представитель коренного населения определенной территории. Номинация данного понятия легла в основу терминологических сочетаний «старожильческое население (Сибири)» и «старожильческий говор». По утверждению О.И. Блиновой, «старожильческим» следует считать такой говор Сибири, который характеризуется совокупностью фонетико-грамматических и лексико-фразеологических черт, выявленных на основе изучения речи потомков стародавнего населения Сибири (XVII-XVIII вв.) и имеющих общесибирское распространение [8. C. 8].
А.Д. Григорьев обращает внимание на то, что характеристика жителя определенной территории как «старожила» в трудах исследователей имеет два значения: (1) «старожил» – тот, кто долго живет в какой-либо местности; (2) «старожил» – ее коренной житель. В связи с этим ученый пишет: «Все русское население Сибири – пришлое. Но различие во времени и в условиях водворения в Сибирь сказалось в особом отпечатке на старых и новых засельщиках Сибири, что заставляет делить русское население Сибири на две большие группы: на старожилов и новоселов. Это деление имеет значение и при изучении русских говоров Сибири» [7. C. 3]. Таким образом, А.Д. Григорьев останавливается на первом значении указанной характеристики. Но в связи с этим возникает вопрос о том, какой период проживания человека на данной территории может быть достаточным для ее применения. А.Д. Григорьев соглашается с утверждением, что «старожилом» можно назвать того, кто утратил связь со «старой родиной», и добавляет: «При изучении русских говоров, по моему мнению, 25-летний срок мал и в виду медленности по местам (в обособленных переселенческих селениях) ассимиляционных языковых процессов, надежнее считать старожилами тех, которые отделены от переселения в Сибирь их семьи из Европейской России, по крайней мере, 50-летним промежутком времени» [7. C. 4].
Давая общую характеристику языка сибирских старожилов в обосновании его специфики историческими особенностями переселенческих движений, А.Д. Григорьев отмечает: «Так как русское старожилое население Сибири составилось главным образом из великорусов, то вполне понятно, что русские старожилы Сибири говорят обыкновенно только по-великорусски» [7. C. 12].
Какие аспекты диалектологических исследований находят свое развитие в работах А.Д. Григорьева?
Прежде всего, исследования А.Д. Григорьева внесли существенный вклад в развитие лингвистической географии – в частности, им описаны особенности территориального распространения языковых явлений Сибирского региона, в его работах последовательно решается проблема очерчивания границ распространения диалектных различий на этой территории. Отдельно рассматривается и воплощается в практику проблема переноса данных об особенностях сибирских диалектных образований на географическую карту. Разработка А.Д. Григорьевым и воплощение в исследовательскую практику «Программы для собирания сведений, необходимых для составления диалектологической карты русского языка в Сибири» [9] имеет особое значение для лингвогеографии. Эта программа была составлена на базе программы Московской Диалектологической Комиссии по северновеликорусским и средневеликорусским говорам и пополнена некоторыми вопросами о специальных особенностях русских говоров Сибири. Не оценивая степень достоверности и информативные возможности полученных данных, отметим, что Программа представляла собой опросник, позволяющий собирать сведения об особенностях сибирских говоров у их носителей. А. Д. Григорьев распространял эту программу среди студентов историко-филологического факультета Томского университета, приехавших из разных мест, а также рассылал.
Анализ процессов формирования территориальных диалектов Сибири в их обусловленности историческими условиями ее заселения способствует развитию исторической диалектологии. Работы А.Д. Григорьева – значимый источник для диахронных диалектологических исследований и в настоящее время.
Особую роль в реализации данного исследовательского аспекта играют не только собственные выводы ученого, полученные при анализе сибирского лингвистического материала, но и его аналитические обзоры работ других исследователей сибирского языкового пространства, в том числе – оценка «точечных» наблюдений лингвистов и историков, собранных А.Д. Григорьевым и проанализированных им. Например, им был представлен критический анализ наблюдений из работ А.И. Соболевского, свидетельствующих о том, что «русское население Сибири почти сплошь говорит по северно-великорусски, т. е. окает» [7. C. 26]. Исследования А.Д. Григорьева показали, что приблизительно половина населения Сибири «происходит из акающих губерний Европейской России и что она заняла главным образом южные части Сибири, сравнительно позже открывшиеся для русской колонизации» [7. C. 26].
Значительный вклад вносят работы А.Д. Григорьева и в развитие описательной диалектологии.
Последовательная фиксация фонетических особенностей исследуемых говоров – одна из методологических доминант его экспедиционных программ. Фонетическая специфика говорения – наиболее достоверный базовый показатель для его лингвогеографического описания. В связи с этим, поставив лингвогеографическую задачу и обратившись для ее решения к материалам уже имеющихся на момент прибытия в Томск записям диалектологического материала, А.Д. Григорьев пишет: «…К сожалению, оказалось, что большая часть этого материала мало полезна для диалектологических целей, так как большая часть записывавших производила свою запись обычным литературным правописанием и сглаживала особенности местных говоров, на что иногда имеются прямые указания» [7. C. 28].
Направленность на фиксацию фонетических особенностей исследуемых говоров отражается в большинстве вопросов описанной Программы [9]. Во вводной ее части, обращаясь к информантам, ученый пишет: «Старайтесь писать так, как произносят, не стесняясь общепринятым правописанием и обязательно отмечая ударение». Среди наиболее типичных вопросов: «Произносят ли у вас в слоге, непосредственно предшествующем ударяемому, о всегда как о, или не всегда /…/?», «Произносят ли: берегу, перенёс, или бирягу, пирянёс, или как-нибудь иначе?» и под.
Грамматические особенности сибирских говоров не находится в исследовательском фокусе А.Д. Григорьева. Но на них он также обращает внимание. Во-первых, направленность на фиксацию грамматических особенностей речи сибиряков отражается в некоторых вопросах его Программы: «Не говорят ли у вас косить трава, топить баня, вода принести, шуба надеть?», «Употребляется ли у вас деепричастие в значении сказуемого, т.е. говорят ли: он уехатчи, ему на пятый десяток пошотчи, много денег было оставши, корова была теливши, замуж вышетцы вместо: он уехал, ему пошло на 5-й десяток, … осталась, … телилась, … вышла?» и под. Во-вторых, в своих работах А.Д. Григорьев регулярно обращается к результатам выявления грамматических особенностей сибирских говоров другими исследователями – его ближайшими коллегами и соратниками. Например, он неоднократно говорит о работе Г. С. Виноградова и П. Я. Черных «Русские говоры центральной части Тулунского уезда, Иркутской губернии. Издание Иркутского научного музея» (Иркутск, 1924), базовый материал которой был передан ему в Томск Г.С. Виноградовым. В этой работе описываются не только фонетика, но и «формы слов и словосочетаний» (т.е. морфология и синтаксис) исследуемого говора. Кроме того, отдельную ее часть составляет «словарь».
Отдельно отметим, что в работах А.Д. Григорьева содержится богатейший материал для исследования специфики языковой картины мира носителей сибирских говоров того времени, не востребованный в этом аспекте в силу особенностей научного контекста. Ученый много пишет об особых чертах характера сибирских старожилов, например: «В грозной обстановке войны и гибели ожесточались сердца и выковывались железные характеры. Неустрашимость, решительность, находчивость и смелая предприимчивость становились отличительными свойствами передовых бойцов русской цивилизации в Сибири, создававших здесь первые ячейки будущей колонизационной сети» [7. C. 6]. Таким образом, работы А.Д. Григорьева еще ждут активизации интереса к ним современных диалектологов.
И.В. Тубалова
Список литературы
- Блинова О. И. Лексикографические проекты томских диалектологов (2007–2017 гг.) // Вопросы лексикографии. 2017. № 12. С.125-133.
- Русская эмиграция в Польше 1919-1945 – алфавитный указатель. Сост. А. Р. Мохоля, П. M. Лавринец // Russia.abroad.1917-1945.
- Добродомов И. Г. Дмитрий Николаевич Ушаков // Отечественные лингвисты XX века. М.: Издательски Дом ЯСК, 2017. С. 697-707.
- История становления и развития исторического факультета
- Известия Томского университета. Книга 70.
- Григорьев А.Д. Известия Института исследования Сибири. N. 6 // Труды Историко-этнографического отдела
- Григорьев А.Д. Русские старожильческие говоры Сибири. Вып. 1. К изучению русских старожильческих говоров Сибири. Отдельный оттиск из журнала «Slavia». Прага, 1928. 37 с.
- Блинова О. И. О термине «старожильческий говор Сибири» // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии. Томск, 1971. Вып. 2. С. 3-8.
- Программа для собирания сведений, необходимых для составления диалектологической карты русского языка в Сибири: Северно-великорусские и средневеликорусские говоры // Оттиск из «Известий Томского университета». Томск: Типография Всероссийской Академии и Генерального Штаба, 1919. 17 с.
