Предобластничество
Предообластничество – явление общественной жизни Сибири конца 50-х – начала 60-х гг. XIX века, характеризовавшееся началом гласного обсуждения в сибирской периодической печати вопросов культурного и экономического развития края, расширения сферы образования и необходимости открытия сибирского университета, развития региональной периодики и других вопросов, вошедших позже в общественно-политическую программу движения областников.
Содержание
Авторы «с сибирскими инстинктами»
Предобластническое направление мысли возможно обнаружить в различных публикациях неофициальных частей «Иркутских», «Томских», «Тобольских» и «Енисейских губернских ведомостей», а также в первых частных газетах – официозном «Амуре» и «Сибирском вестнике». Это могли быть как единичные и эпизодические публикации отдельных авторов, не составлявших отдельного направления издания и практически неизвестных широкому кругу исследователей, так и статьи достаточно известных уроженцев Сибири, приезжих чиновников и ссыльных, которые в независимости друг от друга и не будучи знакомы, проживая в разных концах Сибири, высказывали схожие взгляды. Возможность публикации таких суждений в провинциальных газетах обнаруживает знакомство и авторов и редакторов изданий с либеральным направлением центральной прессы, которое можно было применить к местной сибирской жизни.
Всем известна точка зрения Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева на университетский вопрос в Сибири, но вряд ли кто-то из историков сибирского образования обратил внимание на, не менее заинтересованное, мнение некоего Н. Козлова из Минусинска, изложенное в письме от 24 декабря 1864 г. в редакцию «Енисейских губернских ведомостей»: «А не может быть, чтобы не достало средств в Сибири на открытие его [университета]; средства есть и огромные, только мы не умеем пользоваться ими, да, главное, до сих пор не является никого, кто бы мог сделать первый шаг к осуществлению этого предприятия <…> многие сибирские юноши, в том числе сыновья богатых отцов, которые бы принесли очевидную пользу и себе и университету, в настоящее время ограничиваются общим гимназическим образованием, не имея средств докончить его положительным изучением какой-либо из отраслей наук или искусств, вследствие привязанности их к родителям и происходящей от того нерешимости, отдалиться от родины на четыре, на пять тысяч верст?» [5, 1865, № 3, 16 янв.] .
Схожие мысли по университетскому вопросу излагались и в других губернских газетах (несколькими годами ранее программных публикаций Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева в «Томских губернских ведомостях») – в конце 1862 г. в «Иркутских губернских ведомостях» [6, 1862, № 46, 17 нояб.] и в 1863 г. в «Тобольских губернских ведомостях» [12, 1863, № 33, 17 авг.] . В последних, в статье о благотворительном вечере в Березове 11 июля 1863 г., содержался следующий призыв к читателям: «Нет, господа, если мы дорожим нашей Сибирью, которую зовут золотым дном России, если мы не хотим, чтобы ее сокровища и богатства лежали втуне или доставались в чуждые, а тем паче недостойные руки, мы должны умножить наши низшие и средние учебные заведения, училища и гимназии, но еще более должны позаботиться о том, чтобы основать свой сибирский университет или, еще лучше, для двух частей Сибири два университета – восточный и западный» [12, 1863, № 33, 17 авг.] . Автором статьи был профессор философии Пермской семинарии, а затем чиновник особых поручений при пермском губернаторе, А.И. Иконников, сосланный в Березов за распространение антиправительственной прокламации.
Советник губернского управления В.А. Ильин в 1859 г. заявил в «Тобольских губернских ведомостях» тему образа Сибири в современной литературе и публицистике, позже затронутую Н.М. Ядринцевым в статье «Сибирь перед судом русской литературы» [13, 1865, № 9, 5 мар.] . Своего земляка Г.В. Колмогорова, опубликовавшего в «Северной пчеле» «Очерк простонародного быта в уездных городах и селах Сибири», В.И. Ильин упрекал в введении в заблуждение «нездешнего читателя», который якобы в Сибири не увидит «ни обмана, ни лжи, ни воровства, ни грабежа, ни насилия, ни тунеядства» и должен подражать «жизни, нравам и добродетелям сибиряков». Мещане в сибирских городах ходят с сюртуках и фраках, а кедровый орех превосходит миндаль и прованское масло. «Словом, Сибирь – земной рай, Эльдорадо, новая Индия, куда нужно бежать, чтоб искать довольства, богатство и, стало быть, счастья [12, 1859, № 20. 16 мая] .
Серьезную заявку на разработку сибирского вопроса обнаруживаем в «Иркутских губернских ведомостей» в 1857 г. в статье «Несколько мыслей о Сибири». Автором ее – М.В. Петрашевским, ставился следующий вопрос: «Какое значение имеет Сибирь для России? Или Русский в Сибири – для России? и вместе с тем для всего человечества?» Ответ давался в стадиальных цивилизационных сопоставлениях – если Россия, в сравнении со странами романо-германского мира, играла роль младшего брата, то в кругу народов Азии на ее стороне было старшинство, и она по отношению к ним должна быть тем, чем Европа являлась для России, иными словами выполнять культуртрегерскую функцию. Место Сибири в этом теоретическом построении заключалось в усилении России как в возможном столкновении с Западом, так и в обеспечении своего влияния на страны Востока: «Сибирь, по положению своему призвана добыть нам диплом на звание народа истинно европейского!» Такая задача для «русского в Сибири или Сибиряка» могла решаться «мыслящей частью населения этой страны», препятствиями же к этому были слабое развитие образования, административно-бюрократические методы управления, неразвитость общественной жизни [6, 1857, № 9, 11 июля] . Впервые на страницах одной из первых сибирской газет сибирские губернии трактовались не как рядовые провинциальные, а как образующие некоторую общность, «страну» отличную от российских губерний. «Сибиряк» или «русский в Сибири» рассматривался в отдельности от «европейского русского».
В условиях дефицита «своих» кадров, инициатива в формулировании нужд «новой родины» (ставшими позже под пером областников «сибирскими вопросами») принадлежала ссыльной дворянской и разночинной интеллигенции. «…мы, русские <…> мы сибиряки <…> давали бы нашим богатствам лежать втуне и позволяли бы дремать нашей деятельности, мы – народ очень и очень неглупый», – писал в передовой «Иркутских губернских ведомостей» [6, 1858, № 2, 9 янв.] амнистированный петрашевец Ф.Н. Львов, в 1863 г. вернувшийся в Россию. Однако, интерес к Сибири, в большинстве случаев, был лишь проходным сюжетом «сибирской биографии» образованного штрафника, мотивированный склонностью к научной, публицистической и иной писательской деятельности на доступном материале (литературный слог и особенности согласования слов в предложениях статьи М.В. Петрашевского позволяют предположить, что в первоначальном виде она была написана на французском, а затем переведена на русский язык).
В статье М.В. Петрашевского впервые в зарождающейся сибирской периодической печати, косвенно была обозначена тема сибирского университета: «…нам ли живущим в каком-то доселе образцовом захолустье мира, куда свет наук тяжело доходит, где любовь к знанию не поддерживается на расстоянии семи тысяч верст [общая протяженность Сибири], ни одним учреждением, которое можно было бы назвать справочным местом знания, и его распространителем соответственно всякой потребности!» [6, 1857, № 9, 11 июля] .
Неофициальная часть «Томских губернских ведомостей», уже в первые пять лет своего существования (до начала публикаций в ней Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева) приобрела характер силы, объединявшей немногочисленную интеллигенцию Томска и Томской губернии. Ряд статей по своей тематике, публицистическому, живому и заинтересованному стилю выходили за рамки официальной программы издания и обнаруживали идеи, позже обозначенные как «сибирский патриотизм». Внимание читателя акцентировалось на историю и этнографию Сибири, пусть и без проблемного характера, как это было свойственно областнической публицистике [[#Литература | [[14, с. 222–236] ]].
Итак, без деятельности отдельных представителей образованного меньшинства, которых Г.Н. Потанин называл людьми «с сибирскими инстинктами» [8, с 86] , невозможно было теоретическое развитие и практическое воплощение темы «сибирского патриотизма». Именно в силу уже сложившегося к середине 60-х гг. направления первой томской газеты, а также общероссийской тенденции расширения редакцией программы неофициальной части ведомостей, Г.Н. Потанин и Н.М. Ядринцев получили возможность разработки темы «особости», самобытности Сибири и ее населения, формирования, выражаясь современным языком, региональной идентичности.
Виноградский Николай Ильич
Виноградский Николай Ильич – надворный советник, служивший в отделении питейных сборов казенной палаты Томской губернии, в 1858–1859 гг. один из наиболее деятельных авторов неофициальной части «Томских губернских ведомостей». Опубликовал под псевдонимом «За Ангарский Сибиряк» и с инициалами «Н.В.» 41 статью.
Коренной сибиряк, окончивший иркутскую гимназию в 1831 г., он поступил на службу и находил время писать статьи и стихи, некоторые из которых отсылал для печати в центральные периодические издания. В 1830–1834 гг. выпускал в Иркутске рукописный литературный журнал «Домашний собеседник». С переходом на службу в Томскую казенную палату Н.И. Виноградский принял в издании губернских ведомостей «теплое участие и с полной охотой составил из своего домашнего архива и из памяти разные статьи», не требуя за это вознаграждения, «из одного совершения к успехам просвещения» [13, 1859, № 6, 6 февр.] . Это были публикации об истории города Томска, городских праздниках, коренном населении края, самих губернских ведомостях, стихи «На новый 1858 год», воспоминания и заметки о П.А. Словцове, А.В. Шидловском, М.М. Сперанском.
В статье «Современные заметки» Н.И. Виноградский отмечал, что «если есть что в направлении нашей литературы важного, то это весьма серьезные статьи в разных журналах по поводу крестьянского вопроса, о гласности судопроизводства, о полицейской власти, об устройстве путей сообщения, о женском воспитании и т.п. В таком губернском городе, как Томск, много людей и ученых, и любознательных, и просвещенных, и образованных. Все они следят за современными событиями и литературой. Быть может, некоторые и мало читают, но многое знают» [13, 1858, № 37, 19 сент.] .
Скоропостижная кончина от «горловой чахотки» в начале 1859 г. прервала журналистскую и литературную деятельность Н.И. Виноградского. В некрологе, автором которого был хорошо знавший его по службе О.Г. Павлов (сам автор 21 статьи) говорилось о «потере незаменимого сотрудника Томской губернской газеты, не уставшего дарить её с самого начала издания многими более или менее дельными и интересными статьями» [13, 1859, № 6, 6 февр.] .
Кузнецов Дмитрий Львович
Д.Л. Кузнецов происходил из духовного сословия и после окончания уфимской семинарии поступил в Казанскую духовную академию, которую окончил в 1858 г. со степенью кандидата богословия. Одним из его учителей был историк А.П. Щапов. С 19 августа 1858 г. начал службу наставником по классу логики в Томской семинарии. В 1859 г. стал помощником ректора семинарии архимандрита о. Вениамина, который порекомендовал его томскому губернатору в качестве члена-корреспондента томского статистического комитета. Кузнецов принял это предложение, имея опыт подготовки статистических сведений по томской епархии. В 1861 г. женился на дочери статского советника – А.Я. Капустиной и перешел на службу в томскую губернскую гимназию, став с 30 марта старшим учителем русской словесности в чине титулярного советника. С 1863 г., по назначению вице-губернатора и председателя губернского правления П.И. Фризеля, 28-летний Д.Л. Кузнецов стал редактором неофициальной части Томские губернские новости. 16 сентября 1865 г. Д.Л. Кузнецов был арестован по «делу об отделении Сибири» от России. По результатам следствия 11 августа 1866 г. был уволен с должности и мнением Государственного Совета 1868 г. «оставлен в сильнейшем подозрении». Подробнее в статье Кузнецов Дмитрий Львович
Загоскин Михаил Васильевич
Загоскин Михаил Васильевич – профессор иркутской духовной семинарии, магистр, окончил Казанскую духовную академию.
Опубликовал в неофициальной части «Иркутских губернских ведомостей» большую продолжающуюся статьи «Заметки о быте поселян Иркутского уезда» [6, 1857, № 15, 22 авг.; № 17, 5 сент.; № 21, 3 окт.; № 28, 21 нояб.; № 30, 5 дек.) и статью «О суде крестьян между собой» [6, 1858, № 46, 13 нояб.] . Возможно был автором фельетона «Из воспоминаний старожила. I. Выборы», в которой сообщалось о злоупотреблениях волостного головы Бадайской волости Мейера [6, 1858, № 20, 15 мая; 7, с. 215] .
На М.В. Загоскина обратил внимание Н.Н. Муравьев, в поисках замены Н.А. Спешнева на посту редактора неофициальной части «Иркутских губернских ведомостей». М.В. Загоскин ответил согласием и с № 11 от 12 марта 1859 г. стал редактором неофициальной части «Иркутских губернских ведомостей». Не скованный политическим прошлым и обязательствами «примерного поведения», а, самое главное, будучи местным уроженцем, М.В. Загоскин повел печатный орган восточносибирской генерал-губернаторской власти более решительно, но в рамках «благонамеренной гласности» для контроля (в том числе и общественного) за деятельностью должностных лиц низшего и среднего уровня, соблюдения государственных экономических интересов, для поддержания законности в отношении управляемого населения.
«Иркутские губернские ведомости» в статье, подписанной «Сибиряком» (возможно, ее автором был сам М.В. Загоскин), впервые в истории сибирской печати, в развернутом виде, подняли тему открытия сибирского университета (за год до обращения А.И. Иконникова со страниц «Тобольских губернских ведомостей» в августе 1863 г. и доклада Н.М. Ядринцева «По поводу сибирского университета», сделанного в Омске в конце 1863 г.). Именно собственное высшее учебное заведение, по мнению «Сибиряка», должно было готовить кадры для новых судебных учреждений: «… давно уже существует мысль, возникшая вследствие сознанной обществом потребности и перешедшая в пламенное желание сибиряков, мысль о сибирском университете <…> Да, университет – это наша насущная потребность, это для нас вопрос: "быть или не быть”. Я бы сказал своим собратьям-сибирякам: “отдайте все, что можете, собирайте по мелочам, устройте всеобщую подписку, просите разрешения – наложить поголовный сбор на всех, без различия сословий, – и просите университет! <…> Создайте университет, стройте сельские школы, или – скорбите за себя и свою родину!”» 6, 1862, № 46, 17 ноября] [.
Тема сибирского университета была продолжена в газете начале нового 1863 г., в виде новогоднего пожелания: «Одно может заставить нас идти вперед, не закисая в болоте. Это – учреждение здесь университета. С ним оживятся наши школы, от него займут они жизнь и силы к движению; около университета сосредоточится наша мысль, от него получит твердость и живучесть все, что теперь шатко и разрозненно. С того времени, как мы увидим у себя университет, начнется в Сибири умственная жизнь!» [6, 1863, № 2, 12 янв.] .
Наконец, статья «Что нам необходимо в особенности», подписанная М.В. Загоскиным, была написана в откровенно областническом духе, еще до оформления этого общественно-политического течения: «Нам хотелось бы самим сделаться людьми образованными, зажить своею разумною жизнью, иметь своих судей, исполнителей, знатоков дела и т.д. Словом, нам необходимо средоточие умственной жизни, необходима светлая точка, куда бы взоры наши всегда обращались с любовью и надеждой; нам необходим свой университет <…> Чтобы воспользоваться естественными богатствами страны и такой обширной страны, как Сибирь, мало иметь несколько отдельных, предприимчивых личностей <…> чем дальше будет уходить Россия, тем более будем отставать мы, сибиряки. Чем дальше будет откладываться наше образование, чем дольше не дадутся нам средства к нему, – тем мрачнее и мрачнее будет наше будущее» [6, 1863, № 13, 30 марта] .
Основное содержание статьи было воспроизведено в 1863 г. в центральных газетах – «С.-Петербургских ведомостях», «Голосе» и «Журнале Министерства народного просвещения». С высокой долей вероятности можно предположить, что с этой публикацией были знакомы Г.Н. Потанин и Н.М. Ядринцев, которые в 1864–65 гг. в «Томских губернских ведомостях» высказали схожие мысли в отношении необходимости университетского образования в Сибири [13, 1864, № 5, 31 янв.; 1865, № 1, 8 янв., № 5, 5 февр.; № 16. 30 апр.] В письме Г.Н. Потанина в Иркутск Н.С. Щукину (бывшим главным обвиняемым по делу о «сибирских сепаратистах»), он спрашивал его о М.В. Загоскине и Б.А. Милютине – «что они за люди и какого ума» [4, с. 122] . Так, М.В. Загоскин, который, как и томские авторы, видел в сибирском университете возможность «зажить своею разумною жизнью», попал в поле зрение жандармов, но никаких улик об участии его в деле о «сибирских сепаратистах» найдено ими не было [4, с. 269, 294–295] .
В начале 1860 г. М.В. Загоскин стал редактором «Амура» – первой в Сибири частной газеты. С просьбой об ее открытии он обратился к Н.Н. Муравьеву еще в конце 1858 г. [2, с. 514] , то есть задолго до знаменитого «неклюдовского дела» или «иркутской дуэли» 16 апреля 1859 г. (что опровергает мнение о том, что после иркутской дуэли «члены кружка Петрашевского» (которого, к слову сказать, тоже не существовало) порвали свои отношения с «Иркутскими губернскими ведомостями» и генерал-губернатором и «основали» частную независимую газету «Амур»).
Н.Н. Муравьев поддержал предложение М.В. Загоскина, поскольку предоставлялась возможность от лица уже частного издания продолжить дело популяризации новоприсоединенного края. 14 декабря 1858 г. в Сибирский комитет им было отправлено прошение-обоснование об открытии «Амура» [3, л. 2 об.] 19 января 1859 г. программа газеты была одобрена Сибирским комитетом, а 3 февраля утверждена императором Александром II, при условии, чтобы она «решительно не имела никакой политической цели» [3, л. 7–7 об.] .
С 1 января 1860 г. «Амур» начал печататься в иркутской военной типографии и должен был выписываться теми же должностными лицами «в нагрузку» к «Иркутским губернским ведомостям». С середины 1860 г., новый генерал-губернатор Восточной Сибири М.С. Корсаков, принял решение выделять газете ежегодную казенную субсидии в 800 руб. [10, с. 44] . Поэтому «Амур» следует считать не частным независимым изданием, а частным официозным изданием.
С июля 1861 г. М.В. Загоскин, сохранив за собой право на издание «Амура», передал должность его редактора Б.А. Милютину. Фамилии и издателя и редактора указывались на последнем листе газеты.
Милютин Борис Алексеевич
Милютин Борис Алексеевич – чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири, товарищ председателя иркутского губернского суда. В 1851 г. окончил юридический факультет Петербургского университета. С 1859 г. подал прошение о переводе на службу в Восточную Сибирь. Принимал участие в расследовании по делу волостного головы Бадайской волости Мейера, о злоупотреблениях которого (после начала следствия), в жанре фельетона, сообщали «Иркутские губернские ведомости» [6, 1858, № 20, 15 мая] . Б.А. Милютин был участником судебного процесса по делу членов окружного суда, пригово¬ривших участников знаменитой иркутской дуэли к чрезмерно суровым, по мнению Н.Н. Муравьева, наказаниям [14, с. 431–437.] .
С июля 1861 г. и до конца 1862 г. Б.А. Милютин был редактором «Амура». Незадолго до прекращения выхода газеты, им была напечатана статья (авторство не установлено), вызвавшая отклик как в местной, так и столичной печати – «Сибирь – та же Русь». Этими словами председатель Русского географического общества, наследник престола, Николай Александрович в 1862 г. заключил заседание политико-экономического комитета, обсуждавшего вопрос об отношениях России к Сибири. «Особенности Сибири вовсе не так велики, – писал «Амур», – чтобы можно было считать ее колонией России <…> она – дитя одной и той же Руси – матери…; в Сибири живут те же русские люди, как и в России, та же в ней вера, язык, обычаи, даже поверья, одежда народная» [1, 1861, № 84. 28 окт.] . Статья была перепечатана «Иркутскими губернскими ведомостями» со следующим добавлением: «… от Петербурга до Иркутска не близко – почти 6000 верст. Но что же из этого следует? Есть страны на земном шаре, которые от Петербурга и еще дальше, нежели Сибирь. Неужели же вывести из этого правило: чем дальше, тем хуже, или чем ближе, тем лучше…» [6, 1862, № 47, 24 ноября] . На «особенный взгляд сибиряков на Сибирь» обратил внимание публицист Н.В. Шелгунов в очерке «Гражданские элементы Иркутского края», опубликованном в 1863 г. в «Русском слове». Он утверждал, что Сибирь «совсем не та же Русь», в силу ее природных особенностей, промышленной отсталости, штрафной колонизации, сословного состава и «племенной разницы русского и сибиряка» [9, 1863, сентябрь, с. 40] . Ответом Н.В. Шелугову стала первая острополемическая статья Н.Г. Потанина в «Томских губернских ведомостях» – «Г. Шелгунов перед судом образованной Сибири» [13, 1864, № 40, 9 окт.] , c которой и началось сибирское областничество.
Взяв на себя вину за прекращение «Амура» [6, 1863, № 6, 9 февр.] , Б.А. Милютин в 1864 г. стал издателем и редактором «Сибирского вестника». Среди тем, которые поднимались на страницах этой действительно частной газеты – сибирский университет, земская и судебная реформы, экономическое развитие Сибири, современное положение и история развития восточносибирской печати.
В отношении необходимости открытия в Сибири высшего учебного заведения, Б.А. Милютин, не смотря на более ранние публикации в «Иркутских», а затем в «Томских губернских ведомостях», объявил себя первооткрывателем этой темы и в 1865 г. стал ее активным пропагандистом, параллельно знаменитым томским областникам: «Наша газета и в этом деле начала первая . Она подала робкий голос. Она заявила о лишениях, которые терпит наша молодежь <...> Мы хотим только, чтобы за сокровищами науки, нашей молодежи не приходилось ездить за пять тысяч верст, мы хотим, чтобы живительный источник был приближен к нам, чтобы одним словом у нас создался свой, самобытной Сибирский университет» [11, 1865, № 37, 15 мая] ; «Наше коренное убеждение то, что одарить край университетом следовало бы прежде самому сибирскому обществу <…> Пусть вспомнит сибирское общество, что с того самого момента, как в среде его станет университетски образованное сословие, с того самого момента, общество приобретет ту долю самостоятельности, которой ему недостает теперь» [11, 1865, № 46, 8 авг.] . Возможно поэтому Б.А. Милютин, также как и М.В. Загоскин, привлек внимание Г.Н. Потанина [4, с. 122] .
Б.А. Милютин предлагал различные пути изыскания средств на строительство университета: заем у сибирского населения, единовременное пожертвование со стороны золотопромышленников, повышение винного акциза, выделяемые в качестве дополнительного жалования суммы, отправляющимся в Сибирь чиновникам. Эти предложения, конечно, были мало реалистичны. Но если размышления Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева по поводу сибирского университета являются общим местом в исследованиях по истории образования в Сибири, то Б.Н. Милютин в этом отношении оказался в роли «не нашего человека». Если история «Амура» как «первенца частной печати» в Сибири изучена и изложена достаточно подробно, то о направлении «Сибирского вестника», выходившего гораздо более длительный срок – с 1864 по 1868 гг., до сих пор приводится лишь некоторый фактический материал с минимумом цитирования и анализа конкретных публикаций.
В.В. Шевцов
Литература
- Амур
- Выписка из частного письма генерал-губернатора Восточной Сибири к управляющему делами Сибирского Комитета В.А. Буткову. 21 февраля 1859 г. // Сараскина Л.И. Николай Спешнев. Несбывшаяся судьба. М., 2000. С. 514–515.
- Государственный архив Российской Федерации. Ф. 109. Оп. 34. Д. 16
- Дело об отделении Сибири от России. Томск, 2002.
- Енисейские губернские ведомости.
- Иркутские губернские ведомости.
- Матханова, Н. П. Сотрудничество политических ссыльных и общественных деятелей Восточной Сибири в «Иркутских губернских ведомостях» в 1857–1860 гг. // Ссылка и общественно–политическая жизнь в Сибири (XVIII – начало XX в.). Новосибирск, 1978. С. 205–223.
- Потанин Г.Н. Воспоминания // Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1983. Т. 6.
- Русское слово.
- Семевский В.И. М.В. Буташевич–Петрашевский в Сибири // Голос минувшего. М., 1915. № 3. С. 18–57.
- Сибирский вестник.
- Тобольские губернские ведомости.
- Томские губернские ведомости.
- Шевцов В.В. Правительственная периодическая печать Сибири (вторая половина XIX – начало XX века). Томск, 2016. 622 с.
