Томские губернские ведомости
Первые годы выхода «Томских губернских ведомостей» (1857–1862)
Первый номер «Томских губернских ведомостей» вышел 15 августа 1857 г. За наполнение неофициальной части, ее редактирование и цензурирование отвечал директор томской мужской гимназии и директор училищ Томской губернии Ф.С. Мещерин.
В 1857 г. неофициальная часть вышла в виде нескольких разрозненных номеров.
В 1858 г. подготовленные и присланные сообщения, заметки и статьи позволили сформировать полноценную неофициальную часть и выполнить данное редакцией в 1857 г. обещание «употребить все от нее зависящее сделать губернские ведомости, сколько возможно, не скучными и небесполезными для любознательных читателей» [1, 1857, № 1, 15 авг.] . В опоре на местные интеллектуальные силы (чиновники, священники, врачи) газета освещала различные стороны прошлой и современной жизни, по преимуществу Томска и Томской губернии. Вознаграждения за статьи и редакторский труд не предполагалось, и наполнение неофициальной части воспринималось как добровольная, общественно значимая деятельность.
Число публикаций в номере составляло от 2 до 6. Материалы характеризовались жанровым разнообразием: историко-краеведческие очерки, историко-статистические описания, архивные документы, отчеты, этнографические очерки, воспоминания, некрологи, новости. Даже авторские стихи, пусть и далекие от литературного совершенства, украсили страницы первой томской газеты – под псевдонимом «Пашинька Я.» публиковался учитель словесности томской гимназии Я.С. Сергиев [1, 1858, № 15, 18 апр.; № 28, 28 июня] . Всего в «Томских губернских ведомостях» 1858 г. было размещено 110 публикаций (из них 17 продолжающиеся). Свои подписи и псевдонимы оставили 29 авторов.
Добровольные корреспонденты также отправляли в редакцию свои впечатления от новых мест. Так, переведенный в начале октября 1858 г. из кузнецкого в семипалатинское приходское училище учитель Н.Б. Вергунов (соперник Ф.М. Достоевского, отбывавшего ссылку в Семипалатинске, в получении руки М.Д. Исаевой) буквально сразу же написал заметку «Кое-что о Семипалатинске»: «Не всякий может побывать везде, видеть все иному не дозволяют обстоятельства, а многим и самые средства. Если вы, читатель мой, человек любознательный, любите ходить, – удостойте прогулкой вашей и наш городок» (1, 1858, № 42, 24 окт.)
В 1858–1859 гг. наиболее деятельными авторами неофициальной части были чиновники [Предобластничество| Николай Ильич Виноградский], опубликовавший под псевдонимом «За Ангарский Сибиряк» и с инициалами «Н.В.» 41 статью, и Олимпиан Гаврилович Павлов – автор 21 статьи, подписанных инициалами «О.П.».
Публикацией исторических документов и наблюдений за природными явлениями занимался с первых номеров газеты учитель русской словесности, а затем латинского языка Я. Г. Андреев. Врач Алтайских казенных золотых промыслов Иван Феоктистов публиковал медико-топографические описания алтайских рудников, результаты проверок госпиталей, сведения о порядке и ходе оспопрививания, отчеты томской благотворительной лечебницы для приходящих больных. 20-летие томской гимназии в 1858 г. и открытие в Томске в 1860 г. женского училища – предоставили разнообразный материал для развития и обсуждения в газете темы образования. О круглой дате в истории томской гимназии писал Ф.С. Мещерин [1, 1859, № 7, 13 фев.; № 8. 20 фев.] и пришедший ему на смену после выхода на пенсию старший учитель тобольской гимназии М.Л. Попов [1, 1860, № 13, 25 марта] . Возможно, он сменил Ф.С. Мещерина и на посту редактора неофициальной части газеты. Именно с 1860 г. он начал публиковаться в ведомостях.
Этнографическую линию в «Томских губернских ведомостях» начал, со второй половины 1858 г., священник Кузнецкого отделения Алтайской православной миссии Василий Иванович Вербицкий (1827–1890), из-под пера которого вышла целая серия продолжавшихся публикаций о языке, хозяйстве, быте, мифологии алтайцев и сибирских татар. В общей сложности В.И. Вербицким было опубликовано в 1858–1883 гг. 57 статей и сообщений. По сути это был один из первых исследователей-тюркологов, очень мало писавший, собственно, о своей миссионерской работе.
Сбором и публикацией исторических сведений о коренных народах Сибири, в особенности киргизов Акмолинской и Семипалатинской областей, занимался Илья Федорович Русанов. С 1862 г. он взял на себя обязанности редактора неофициальной части газеты. Автором первой газетной публикации о Томской писанице – памятнике наскального первобытного искусства – был А.Л. Юрченко [1, 1858, № 18, 9 мая] .
Несмотря на то, что газета организовывалась, чтобы удовлетворить практические и познавательные интересы всех образованных жителей губернии, она не нашла массового читателя (насколько это было возможным в условиях середины XIX в.). Незначительный круг частных подписчиков, высказывания по поводу пассивности томской общественности, отсутствие писем в газету по поводу вопросов, затронутых в ее статьях, позволяют утверждать, что круг основных читателей не намного превышал круг ее основных авторов. Однако, газета сделала возможным объединение этих сил и их расширение за счет не только томских авторов, но и корреспондентов из других городов и сел губернии. Так, неофициальная часть «Томских губернских ведомостей» приобретала просветительскую функцию, формируя общественный интерес к истории Сибири и проведению самостоятельных изысканий в этой области.
Неофициальная часть «Томских губернских ведомостей» как местное правительственное общественно-политическое издание (конец 1905–1907 гг.)
После ухода Е.В. Корша с должности редактора неофициальной части «Томских губернских ведомостей» она утратила самостоятельное значение и представляла собой справочно-рекламное приложение к официальной части. Основным ее содержанием стали публикации о деятельности томских и общероссийских благотворительных обществ, торжественных городских богослужениях, заседаниях Западно-Сибирского отдела РГО, торгово-промышленных выставках, а также различного рода объявления от частных лиц и организаций.
С № 43 от 23 ноября 1905 г. редактором неофициальной части стал статский советник, цензор по внутренней цензуре Томской губернии Павел Тимофеевич Виноградов. В первом же номере под новой редакцией заявлялось о расширении программы издания. Увеличивалась его периодичность – два раза в неделю – по средам и воскресеньям. «Разные вопросы жизни и особенно Томского края будут освещаться и обсуждаться правдиво и беспристрастно <…> Читатели неофициального отдела, особенно крестьяне, найдут много полезных сведений и могут знать о том, что делается на белом свете» [1, 1905, № 43, 23 нояб] . В условиях дарования гражданских свобод и объявления о выборах в Государственную Думу необходимо было разъяснять эти новые основания общественной жизни и особенности избирательного закона для местного населения. Предлагаемые читателю материалы разделялись на рубрики «Передовая статья» (как правило, их было несколько), «Правительственные сообщения», «По России», «Последние новости», «Вести и слухи», «За границей», «Местная хроника», «По губернии», «Сибирские вести», «Смесь».
Реанимация неофициальной части «Томских губернских ведомостей», попытка придания ей народного характера, были связаны как с намерениями правительственных кругов использовать уже имеющуюся сеть официальных изданий для влияния на общественное мнение, так и с местными событиями. 20 октября 1905 г. в Томске произошло столкновения монархически настроенных горожан, организовавших «патриотическую манифестацию» с революционной милицией, организованной городской думой.
Событиям 20–23 октября 1905 г. была посвящена одна из первых статей обновленных ведомостей – корреспондент «Нового времени» в «кратком отчете о пережитых ужасах» сообщал основные факты происшедших столкновений без видимого сочувствия как манифестантам, так и милиционерам [1, 1905, № 43, 23 ноября] . Спустя три месяца появилась статья «Лучше поздно, чем никогда», в защиту томского архиепископа Макария, которого «Сибирская жизнь» и «Сибирский вестник» рассматривали в качестве соучастника октябрьского погрома. «Священник» (возможно им был протоиерей о. Сергий Дмитриевский), обращал внимание на то, что Макарий «не побоялся урагана страстей, не устрашился смерти» и лично пытался успокоить манифестантов, остановить убийц и грабителей чужого имущества. В качестве же причин, толкнувших «чернь» к насилию, называлась не губернаторская или духовная власть, а оппозиционная пресса: «Газеты кричат об умиротворении страны, но слишком часто едкое печатное слово их обильно подливает в мятежную среду, как масло в огонь» [1, 1906, № 10, 5 фев.] .
В последующих статьях деятельность социалистических и либеральных изданий (под общим наименованием «газеты», «пресса», «печать») также называлась в качестве одной из причин обострения в стране социальных противоречий: «Путем всесильной печати передовые люди измыслили “черную сотню”, разбили Россию на два лагеря и начали громить чернь разжигающими страсти страстями, не разбирая ни хулиганов, ни народа, жаждущего успокоения» [1, 1905, № 45, 30 нояб.; перепечатка из «Сибирских известий»] ; «О, преступная, безумная печать! Твое призвание “глаголом жечь сердца людей”, чтобы побудить эти сердца к любви и уважению <…> Ты же, подделываясь под модные течения, удовлетворяя вкусам толпы, предательски разжигаешь безумные страсти…» [1, 1906, № 54, 23 июля] .
Основными темами неофициальной части в период редакторства П.Т. Виноградова стали Манифест 17 октября 1905 г. как документ, обновляющий весь государственный уклад страны, и выборы в Государственную Думу как умиротворяющее гражданское учреждение. Революционные силы и их деятельность описывались исключительно в негативных тонах: «мятежники», «бунтари», «безумцы», «революционные банды», «изменники», «разбойники», «крамольники», «смутьяны», «лихие люди», «волки в овечьей шкуре», «враги отечества», «враги нашего народа», «беспорядки», «анархия», «кровавая смута», «бунт», «коварные воззвания» и т.д. В качестве причин революционных событий поднималась еврейская тема: «За границей с усмешкой сожаления говорят о русском народе, который забыл своего природного государя и отдался в руки евреев и врагов России…» [1, 1906, № 10, 5 фев.] ; «Появились прокламации, днем кидались они по улицам [Томска], устраивались зажигательные митинги, под предводительством евреев» [1, 1906, № 10, 5 фев.] .
Большую роль играли новости с мест, почерпнутые из других губернских ведомостей. Объем перепечаток превышал объем авторских материалов, однако это обстоятельство не снижало функциональности газеты как местного официального органа. Тем самым убыстрялся процесс подготовки и цензурирования номера, в соответствии с «видами» и «взглядами» правительства расширялась панорама освещаемых событий. Кроме того, так подчеркивалась общность России и Сибири как ее неразрывной части («Из нашей газеты вы будете узнавать о нуждах и вопросах, волнующих других деревенских жителей, а также узнаете, как велики и разнообразны нужды всей нашей родины – России и что в ней делается» [1, 1905, № 45, 30 ноября] ).
Из местных газет в качестве источника заимствования для рубрик «По губернии» и «Местная хроника» выступали либеральная «Сибирская жизнь» – орган кадетской организации в Томске, и «Сибирские известия» (с 1906 г. – «Время») – орган томского отдела «Союза 17 октября». При этом из «Сибирской жизни», главным образом, брались сообщения, лишенные политической окраски (об открытии библиотек-читален, необходимости судебной реформы, о положении жителей Нарымского края и т.д.), из октябристских «Сибирских известий» («Времени») заимствовались проблемные статьи для собственных передовых.
Оппозиционно-революционный характер Государственный Думы стал причиной смещения акцентов в оценке перспектив деятельности первого народного представительства по «умиротворению России». Расчеты на патриархальность и монархизм крестьянства не оправдались и в Сибири. Вслед за центральными газетами правого направления в неофициальной части «Томских губернских ведомостей» стали размещаться критические материалы по отношению к Думе и положительные оценки ее роспуска: «В непрестанных заботах о преуспеянии России Государь призвал избранных людей к единению с собою в законодательной работе и назвал их “лучшими людьми”. Но, к прискорбию, многие из этих людей оказались совсем не лучшими, а многие из них худшими» [1, 1906, № 38, 28 мая; перепечатка из «Киевлянина»] ; «Дума не оправдала ожидания русского народа, занялась не делом, нужным для истерзанного народа, чтобы залечить его раны, а желанием угодить героям бомб и браунингов, убийцам-разрушителям, освободить убийц от заслуженного наказания, отменив смертную казнь для палачей, которые ежедневно казнят лучших русских царских слуг» [1, 1906, № 39, 31 мая] .
С № 68 от 10 сентября 1906 г. редактором неофициальной части стал подпоручик запаса, чиновник особых поручений при губернаторе, И. Е. Бицюк, а с № 71 от 20 сентября – действительный статский советник, член томского управления по крестьянским делам А. В. Дуров, принимавший участие в открытии, в сентябре 1906 г., «Русского народного общества за веру, царя и отечество». С № 50 от 4 июля 1907 г. в должность редактора вступил Владимир Эдуардович Мейер – советник томского губернского управления, коллежский асессор, выпускник С.-Петербургского университета.
Таким образом, губернская администрация непосредственно взяла в руки руководство местным правительственным органом. В городе произошла консолидация правых монархических сил и их обособление от местного отделения партии октябристов. Неофициальная часть «Томских губернских ведомостей» с осени 1906 г. стала заполняться перепечатками из консервативно-охранительных – «Новое время», «Киевлеянин», «Харьковские губернские ведомости», а также черносотенных изданий – «Русское знамя», «Русская земля», «Московские ведомости».
При работе со статьями политического содержания редактором-цензор В.Э. Мейер руководствовался не только правительственным и проправительственным направлениями в политической жизни страны, но и местными губернскими условиями. Вносимые им смысловые правки были призваны смягчить чрезмерно высокий градус и эмоциональных характер критики либеральных и революционных общественно-политических сил со стороны правой печати, исключить упоминание ряда конкретных лиц и обвинений в их адрес, в целом, ввести освещение общероссийских и местных событий в более спокойное (более информационное, чем публицистическое) русло.
Сглаживались ставшими привычными в период существования первых двух дум антиеврейские инвективы. Например, В.Э. Мейром были произведены следующие правки в статье «Агония еврейского социализма»: «Только еврею могла придти в голов такая подлая мысль, как отрицание отечества <…> Сколько кровавых переворотов совершилось уже в одной Европе ранее, чем христиане поняли, что их стравляют евреи только ради удовлетворения своей ненасытной жадности! <…> Ранее других очнулись от этого жидовского внушения рабочие наиболее просвещенных стран – Англии, Америки и Германии <…> На последнем съезде в Штутгарте выяснилось, что рабочие и Австралии, и Японии точно так же относятся к жидовскому социализму Маркса <…> А когда предатель своей родины, француз Эрва, заявил, что в случае нападения на Францию они поднимет бунт и встретит неприятеля с красными флагами, – ему пришлось услышать свистки и шиканье. Только наши дуболомы, которые идут на помочах евреев и своими мозгами не научились еще шевелить, были сторонниками предателя <…> Итак, национализм победил жидовский [заменено на еврейский] международный социализм <…> Уже и теперь вполне выяснилось, что наши социал-демократы, особенно наиболее тупые [заменено на «неразвитые»] между ними – большевики, потеряли всякий авторитет в среде рабочих» [1, 1907, № 79, 17 окт.] .
После окончания революции и победы «реакции» «Томские губернские ведомости» продолжали выполнять функции ретранслятора торжествующих и негодующих взглядов правой консервативной печати на недавние события «русской смуты», и освещать в таком же идеологическом ключе события местной жизни. Народ изображался как отрезвляющийся и выздоравливающий: «…русские люди чуть не на краю гибели успели удержаться и дать отпор “деятельным преобразователям”» [1, 1908, № 6, 23 января] ; «Сейчас не должно быть ни левых, ни правых, ни кадетов, ни союзников русского народа. Должны быть только русские граждане, горячо любящие свою Русь, своего Царя, свою Святую Веру» [1, 1908, № 8, 30 января] ; «Рабочие не позволят теперь дурачить себя. Они хлопочут об улучшении своего быта, не желают крыть чужих крыш» [1, 1908, № 45, 9 июля] и т. д.
Аналогичные мысли проводились и в невзыскательных по художественному исполнению стихах. Например, «Современная песня» священника о. Вазилевича:
«Цела пропасть разных «истов»,
По трущобам развелась,
И с шипеньем, и со свистом,
По России расползлась,
И бушуют и ярятся,
Против Бога и людей,
И из кожи лезут – тщатся,
Яд разлить своих идей <…>
Все основы и законы,
Что без них и свет бы пал,
Эти века ветрогоны,
Бьют, ломают наповал <…>
Бога, знать, они не знают,
Нипочем для них стал Царь,
Грабят, жгут и убивают,
Как встарь полчища татар» [1, 1908. № 15. 5 мар.] .
«Томские губернские ведомости» возвращались к привычному «старорежимному» облику. Так, сообщение о литургии и торжественном молебне в Троицком кафедральном соборе по случаю тезоименитства наследника престола было отредактировано и расширено В.Э. Мейером в духе знаменитой триады самодержавие–православие–народность: «По случаю дня тезоименитства Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича Великого князя Алексея Николаевича 5 октября в Троицком кафедральном соборе высокопреосвященным Макарием архиепископом Томским и Барнаульским была совершена божественная литургия и отслужен благодарственный молебен. В храме присутствовали: управляющий губернией И.Б. Маршанг, начальники отдельных частей и учреждений всех ведомств, офицеры воинских частей, расположенных в городе Томске, и множество народа. После богослужения на Соборной площади состоялся парад войск местного гарнизона. Парад принимал генерал-майор Редько. В этот день город был украшен флагами, вечером зажжена иллюминация» [1, 1907, № 76, 7 окт.] .
В то же время в подобных официальных «пресс-релизах» (клишированность которых наводит на мысль о том, что их можно было готовить без участия в самом мероприятии) редактору неофициальной части было присуще чувство меры. Так, в «Местной хронике», повествующей о праздновании в Томске дня коронования Николая II и Александры Федоровны, было вычеркнуто предложение: «Начальником губернии вновь была произнесена “здравица” государю императору» [1, 1908, № 32, 18 мая] . Судя по тексу такая «здравица» была произнесена утром перед парадом войск и перед торжественным завтраком. Упоминание о такой повторной вечерней «здравице», возможно, показалось чрезмерным в ряду привычных официальных канцеляризмов – «храм был полон молящихся», «войска лихо прошли церемониальным маршом», «публика любовалась эффектной иллюминацией» и т.д. В условиях разворачивающегося в стране трезвенного движения могло выглядеть неуместным, что начальник губернии поднял за завтраком бокал в день рождения императрицы Александры Федоровны. В печать был отправлен более эвфемистичный вариант: «За завтраком начальником губернии был провозглашен тост за здоровье их императорских величеств» [1, 1908. № 35. 28 мая] .
В 1908 г. томские монархисты стали выпускать газету «Сибирская правда» и уже со второй половины 1908 г. публикации об их деятельности пропали со страниц «Томских губернских ведомостей», а с 1909 г. – и присущая этому политическому движению риторика. С октября 1911 г. неофициальная часть «Томских губернских ведомостей» утратила свое самостоятельное значение и вновь стала лишь структурным элементом газетного номера. Покушение на П.А. Столыпина и 300-летие дома Романовых были последними внутриполитическими событиями, освещенными на страницах неофициальной части. С № 37 от 22 мая 1916 г. «Томские губернские ведомости» вернулись к своей прежней периодичности – один раз в неделю. Ни события Первой мировой войны, ни февральские дни в Петрограде никак не были отражены с правительственных позиций в местной официальной газете.
В.В. Шевцов
Литература
- Томские губернские ведомости.
- Шевцов В.В. «Томские губернские ведомости» (1857–1917 гг.) в социокультурном и информационном пространстве Сибири. Томск, 2012. 414 с.
- Шевцов В.В. Образ первой русской революции в «Томских губернских ведомостях» // Сибирское общество в период социальных трансформаций XX века. Томск, 2007. С. 134–148.
